имя
Шпулька

возраст
26 лет

роль
затворница

×

тогда, двенадцать лет назад, молодняк ушел за некто — «следом». Ты же пошла «вместе» — так тебе хотелось думать. В четырнадцать ты верила в какое-то общее идейное будущее; но вот незадача — в вашем будущем не осталось и толики запаха мысли. Ваше будущее теперь — настоящее;

×

твои руки в мозолях и до страшного грубые, с обкусанными ногтями. Твои руки — руки, танцующие одним вам с инструментами знакомый танец. У тебя есть длинная цыганская игра и любимое шило — и, вдобавок, целая старая засохшая банка с краской, из которой торчат те самые инструменты — длинные ножницы, скальпели, плоскогубцы. Ты даешь им имена — для каждого в честь смерти. Все твои прирезанные за углом товарищи — здесь. А еще у тебя есть механическая швейная машинка со старой потертой деревянной ручкой. Ее имя — Неделя. Человека с таким именем не хоронили ни в одной из комнат, его тела не находили, а вести о пропаже не переносились из уст в уста. Это имя — твое. Когда-то им было. Его ты похоронила одним из первых;

×

ты любишь выпить и расслабиться; удается довольно редко. Хоть ты и неплохая швея — и вдобавок работаешь с кожей и мягкими металлами — твои услуги не так востребованы. Сводишь концы с концами, но весело скалишься на любые вопросы — в Семье было лучше. Трясешь засаленными волосами и хрипловато уверяешь случайную компанию — такая была дура. Молодая. Неопытная. Красиво встала лицом к дулу, представляя себя со стороны — и теперь ты никто;

×

где-то там, далеко в душе (так далеко, что и сама себе никогда не признаешься), ты знаешь — он виноват;

×

ты вся такая угловатая: сутулая, с острым носом и неаккуратными коленями. Стягиваешь вощеными нитками рваную дырку-рану на рукаве потасканной тяжелой кожаной куртке; ты работаешь на выживание, потому что никто тебе не поможет. Ты работаешь за еду, за наводку, за небольшие сообщения, но это не предел твоих звезд. Где-то там, за большим деревянным буфетом в твоей комнате, есть небольшой закуток с грубо вытесанным манекеном и стопкой коробок разной степени плешивости. Там — кружева и атласные нитки, булавки с золотистыми бусинками-концами и ножнички с журавлями на кольцах. Там — то, что не приносит доход; и ты время от времени гладишь уже давно истертый бант на потрепанном исииня-черном платье — и плачешь. Потому что мозоли на пальцах больше не дают чувствовать нежность; потому что твоя душа — загнана в самый угол;

×

твоя комната та, что подальше от семьи, почти на окраине — ты называешь ее Курятником — возле самого входа есть небольшой загон, где штук с десяток чучел куриц и один зеленохвостый петух. Твоя комната — мастерская таксидермии, но этого слова ты, конечно, не знаешь (книжки не читаешь из принципа). Просто стол здесь был до жути удобный и правильный. То, что нужно. А трупы — трупы можно накрыть старой простыней.